Он рассказывал, что папа и мама у него были интеллигентными людьми, любили его и вложили в него много хорошего. Потом его переклинило, другая жизнь началась. Но то, что было заложено с детства не пропало, стрельнуло после 40 лет. _________________ Бьют часы, ядрена мать!
Надо с бала мне бежать!
"...Я вовсе не против вероисповеданий и привычки к какому-то одному языку. Пока это язык, стиль — и больше ничего. Но я боюсь, как дьявола, гордыни вероисповедания, безумия, напоминающего мне мое отроческое убеждение, что я умнее всех, или убеждения, что моя мама, мой папа, мой город, моя страна лучше всех. Такие убеждения естественны в 8 лет, простительны в 14, но когда-то из них надо вырасти. Слишком много было заплачено за религиозную рознь — не меньше, чем за рознь национальную и классовую. Даже в недавние годы — в Индии, в Ливане, где идеал воцерковленья не нарушен и люди режут друг друга не по идеологиям, а по вероисповеданиям.
Я примкнул бы к вероисповеданию, которое скажет о себе: простите нам наше убожество. Мы, может быть, хуже других. Но этот путь нам по сердцу. Попробуйте — может быть, он и вам впору.
Я примкнул бы к вероисповеданию, которое скажет: мы все неудачники. Мы не преобразили мира. Но вы тоже не преобразили его. Не будем спорить, кто лучше. Мы все хуже, и все становимся еще хуже, когда воображаем себя лучше. Будем учиться друг у друга и вместе вытаскивать мир из беды.
Пока этого нет, так что деваться мне некуда. Я гадкий утенок. Я не лебедь. Я сделал только два-три шага в глубину. Этого совершенно недостаточно для нашего спасения. Это чуть больше нуля. Но это действительные, а не воображаемые шаги, и они не потеряют смысла, если переменить все слова". _________________ Бьют часы, ядрена мать!
Надо с бала мне бежать!
"Сначала хотела процитировать. А потом решила - нет, читайте полностью.
Кто вам скажет правду, если не Жванецкий?
Наши люди стремятся в Стокгольм (Лондон и так далее) только для того, чтоб быть окруженными шведами.
Все остальное уже есть в Москве. Или почти есть.
Не для того выезжают, меняют жизнь, профессию, чтоб съесть что-нибудь, и не для того, чтоб жить под руководством шведского премьера...
Так что же нам делать?
Я бы сказал: меняться в шведскую сторону. Об этом не хочется говорить, потому что легко говорить.
Но хотя бы осознать.
Там мы как белые вороны, как черные зайцы, как желтые лошади.
Мы непохожи на всех.
Нас видно.
Мы агрессивны.
Мы раздражительны.
Мы куда-то спешим и не даем никому времени на размышления.
Мы грубо нетерпеливы.
Все молча ждут пока передний разместится, мы пролезаем под локоть, за спину, мы в нетерпении подталкиваем впереди стоящего: он якобы медленно переступает.
Мы спешим в самолете, в поезде, в автобусе, хотя мы уже там.
Мы выходим компанией на стоянку такси и в нетерпении толкаем посторонних. Мы спешим.
Куда? На квартиру.
Зачем? Ну побыстрее приехать. Побыстрее собрать на стол.
Сесть всем вместе....
Но мы и так уже все вместе?!
Мы не можем расслабиться.
Мы не можем поверить в окружающее. Мы должны оттолкнуть такого же и пройти насквозь, полыхая синим огнем мигалки.
Мы все кагэбисты, мы все на задании.
Нас видно.
Нас слышно.
Мы все еще пахнем потом, хотя уже ничего не производим.
Нас легко узнать: мы меняемся от алкоголя в худшую сторону.
Хвастливы, агрессивны и неприлично крикливы.
Наверное, мы не виноваты в этом.
Но кто же?
Ну, скажем, евреи.
Так наши евреи именно так и выглядят...
А английские евреи англичане и есть.
Кажется, что мы под одеждой плохо вымыты, что принимать каждый день душ мы не можем.
Нас раздражает чужая чистота.
Мы можем харкнуть на чистый тротуар.
Почему? Объяснить не можем.
Духовность и любовь к родине сюда не подходят.
И не о подражании, и не об унижении перед ними идет речь... А просто... А просто всюду плавают утки, бегают зайцы, именно зайцы, несъеденные.
Рыбу никто свирепо не вынимает из ее воды.
И везде мало людей.
Странный мир.
Свободно в автобусе.
Свободно в магазине.
Свободно в туалете.
Свободно в спортзале.
Свободно в бассейне.
Свободно в больнице.
Если туда не ворвется наш в нетерпении лечь, в нетерпении встать.
Мы страшно раздражаемся, когда чего-то там нет, как будто на родине мы это все имеем.
Не могу понять, почему мы чего-то хотим от всех, и ничего не хотим от себя?
Мы, конечно, не изменимся, но хотя бы осознаем...
От нас ничего не хотят и живут ненамного богаче.
Это не они хотят жить среди нас.
Это мы хотим жить среди них.
Почему?
Неужели мы чувствуем, что они лучше?
Так я скажу: среди нас есть такие, как в Стокгольме.
Они живут в монастырях. Наши монахи — шведы и есть.
По своей мягкости, тихости и незлобливости.
Вот я, если бы не был евреем и юмористом, жил бы в монастыре.
Это место, где меня все устраивает.
Повесить крест на грудь, как наши поп-звезды, не могу. Ее сразу хочется прижать в углу, узнать национальность и долго выпытывать, как это произошло.
Что ж ты повесила крест и не меняешься?
Оденься хоть приличнее.
«В советское время было веселей», — заявил парнишка в «Старой квартире».
Коммунальная квартира невольно этому способствует.
Как было весело, я хорошо знаю.
Я и был тем юмористом.
Советское время и шведам нравилось.
Сидели мы за забором, веселились на кухне, пели в лесах, читали в метро.
На Солженицыне была обложка «Сеченов».
Конечно, было веселей, дружней, сплоченнее.
А во что мы превратились, мы узнали от других, когда открыли ворота.
Мы же спрашиваем у врача:
— Доктор, как я? Что со мной?
Диагноз ставят со стороны.
Никакой президент нас не изменит.
Он сам из нас.
Он сам неизвестно как прорвался.
У нас путь наверх не может быть честным — категорически.
Почему ты в молодые годы пошел в райком партии или в КГБ?
Ну чем ты объяснишь?
Мы же все отказывались?!
Мы врали, извивались, уползали, прятались в дыры, но не вербовались же ж! Же ж!..
Можно продать свой голос, талант, мастерство.
А если этого нет, вы продаете душу и удивляетесь, почему вас избирают, веря на слово.
Наш диагноз — мы пока нецивилизованны.
У нас очень низкий процент попадания в унитаз, в плевательницу, в урну.
Язык, которым мы говорим, груб.
Мы переводим с мата.
Мы хорошо понимаем и любим силу, от этого покоряемся диктатуре и криминалу. И в тюрьме и в жизни. Вот что мне кажется:
1. Нам надо перестать ненавидеть кого бы то ни было.
2. Перестать раздражаться.
3. Перестать смешить.
4. Перестать бояться.
5. Перестать прислушиваться, а просто слушать.
6. Перестать просить.
7. Перестать унижаться.
8. Улыбаться. Через силу. Фальшиво. Но обязательно улыбаться.
Дальше:
С будущим президентом — контракт!
Он нам обеспечивает безопасность, свободу слова, правосудие, свободу каждому человеку и покой, то есть долговременность правил.
А кормежка, заработок, место жительства, образование, развлечение и работа — наше дело. И все.
Мы больше о нем не думаем.
У нас слишком много дел..."
http://belan-olga.livejournal.com/1166022.html _________________ Бьют часы, ядрена мать!
Надо с бала мне бежать!
1. Не забывайте выбрасывать мусор ... из ведра... из головы... из жизни!
2. Когда ваши дела идут плохо - просто не ходите с ними.
3. Самый хороший учитель в жизни - опыт. Берет, правда, дорого, но объясняет доходчиво.
4. Если ошибку можно исправить - значит, ты ещё не ошибся.
5. Спасибо тем людям, которые вошли в мою жизнь и сделали её прекрасной. И ещё спасибо тем людям, которые вышли из неё и сделали её ещё лучше.
6. Всегда найдется кто-то, кому не нравится то, что ты делаешь. Это нормально. Всем подряд нравятся только котята.
7. Если кто-то на вас ругается, злится или обижается - задавите его своим позитивом.
8. Свою жизнь надо устраивать до тех пор, пока жизнь не начнет устраивать тебя.
9. Не хочу вас расстраивать, но у меня всё хорошо!
10. На грабли не наступаю. Я уже по ним танцую!
11. Рецепт молодости: радуйтесь каждой мелочи и не нервничайте из-за каждой сволочи.
12. Самый лучший день - это сегодня!
« Странный парадокс заключается в том, что чувственный мир, окружающий мужчину, состоит из мягкости, нежности, приветливости, — словом, он живет в женском мире, тогда как женщина бьется в суровом и жестком мире мужчины».
Симона де Бовуар _________________ Бьют часы, ядрена мать!
Надо с бала мне бежать!
Что делать, чтобы выдюжила Россия и услышала благовест Китежа своими ушами, а не только мистической глубиной сердца? Вопросы «что делать» и «кто виноват» в позапрошлом веке задавал Герцен. Они остались не отвеченными. Виноватых много, толку мало. По-прежнему требует ответа первый вопрос: Так что же делать, чтобы освободиться от порабощения и защитить человеческое достоинство? Ни государство, ни РПЦ не ответят, не помогут. У них другие задачи. Они в упор не видят человека. В росийской федерации гражданин стал лишним, а в РПЦ лишним стал человек.
Священник Павел Адельгейм
Убили летом...+
Я к нему в ЖЖ часто заходила. _________________ Бьют часы, ядрена мать!
Надо с бала мне бежать!
Добавлено: Чт Мар 27, 2014 9:46 am Заголовок сообщения:
Разница между двумя деспотизмами - диктаторским и медийным - в том, что при диктаторском деспотизме(фашизме) люди знали, что газеты и радио пишут только то, чего желает правительство, а "Радио Лондон" ловить запрещено и за это сажают. Именно поэтому при фашизме никто вообще не доверял ни газетам, ни радиопередачам, все ловили "Радио Лондон" за плотно закрытыми дверьми и верили только тем сведениям, которые передавались тайно и устно.
В медийном же деспотизме 10% публики имеет доступ к оппозиционной прессе, а до остальных доходит лишь то, что распространяется через рупор врущего тв.
Медийному деспотизму, во-первых, свойственно убеждение, будто диссидентство вполне позволено (есть же газеты, критикующие правительство, следовательно, в нашем обществе свобода слова соблюдена).
Если обсуждают закон (на ТВ) о чем-то, поначалу дают слово оппозиции. После этого вступают защитники проекта закона и громят высказывания оппозиционеров. Результат - победа режима - гарантирован. Побеждает тот, кто говорит во вторую очередь.
Медийный деспотизм не сажает противников в тюрьму и не затыкает рты противникам. Достаточно просто пустить их говорить первыми.
УМБЕРТО ЭКО _________________ Бьют часы, ядрена мать!
Надо с бала мне бежать!
В завершение "Божественной поэмы" Данте видит три круга. Два из них отражаются один в другом, как радуга в радуге, а третий казался огнём, который дышит здесь и там (quinci quindi) (Par.XXXIII, 115-120). При этом в одном из них видится наш (человеческий) образ, и Данте спрашивает, найдётся ли геометр, который мог бы вписать человеческий образ в круг (Par. XXXIII, 130-135). Такой геометр нашёлся. Это Андрей Рублёв, у которого на иконе "Троица" удлиненные закруглённые образы — именно человеческие образы, вписанные в круг. Вряд ли Андрей Рублёв, родившийся, примерно, через сорок лет после смерти Данте, мог заглянуть в его поэму, но и Данте, и Рублёв заглядывали туда, где эти три круга, а П.А.Флоренский сказал: "Есть Троица Рублёва, следовательно, есть Бог" (Павел Флоренский. Иконостас, Санкт-Петербург, 1993, с. 48).
Богоподобие
"Я сказал: вы боги", — говорит Бог (Пс. 81, 6). Нельзя быть образом и подобием Бога, не будучи богом.
Единственность Бога
Истинный Бог один, ибо един в трёх лицах, а единичных единиц не перечесть... как мнимых богов.
Сверхязык
Быть может, единый язык, на котором говорили до Вавилонского смешения языков, не исчез, но человек не замечает, когда с ним говорят на этом сверхязыке, так как принимает его за родной.
Речевое табу
Будда отказывался говорить о потустороннем, потому что для потустороннего нет слов; Конфуций отказывался говорить о потустороннем, потому что нет слов, достойных потустороннего (благоговейное речевое табу).
Дао и трагическое
Китайскому дао чуждо трагическое, а в Японии трагично даже цветение вишен.
Истечение времени
Перед концом мира каждый ощущает, как через него проходит, уходит время, которого уже не будет, и безвременье — период, когда время уже прошло, а вечность ещё не наступила, хотя она тут как тут.
Отчаянье духов
Наводнения, землетрясения, вихри, пожары от отчаянья стихийных духов, искавших бессмертия в любви смертных.
Опиум для бедных
Когда опиумом для народа перестаёт быть религия, вместо неё используется история, но в отличие от религии, история не заслуживает веры.
Трагедия истории
История — это трагедия, которую превозмогает лишь мученичество.
Соблазн архаики
В архаической бездне исчезает ложь и теряется истина.
Власть прогноза
Прогноз — искусство предугадывать непредсказуемое. В постисторическую эпоху над политикой и над экономикой властвует прогноз, выигрывающий войны и торжествующий при кризисах.
Злободневный срез
Народ — единство, проявляющееся в тысячелетиях; нация — злободневный срез этого единства, борющегося за свои сиюминутные интересы; поэтому народу надо перестать быть народом, чтобы стать нацией перед тем, как исчезнуть.
Гнетущая угроза
Общество легче запугать угрозой репрессий, чем самими репрессиями; репрессиям не могут подвергнуться все, а угроза нависает над каждым.
Утечка мозгов
Утечка мозгов начинается с их разжижения.
Мертвец мир
“Не вините мира, невинен сей мертвец”, — сказал Григорий Сковорода, сочинив себе эпитафию: “Мир ловил меня, но не поймал”. Хома Брут у Гоголя — неудавшийся Григорий Сковорода, которого поймал мертвец мир со своими мертвецами и с панночкой, играющей роль падшей Софии.
Сохранность зла
Бог не уничтожает зла, так как вместе со злом был бы уничтожен весь мир.
Благо Апокалипсиса
Апокалипсис — не катастрофа, а Откровение; Откровение же не может не быть благом.
"Эта война носит мошеннический характер, так как она должна длиться постоянно, без победы. Её главная цель — сохранить существующий строй, уничтожая не только человеческие жизни, но и плоды человеческого труда, так как общий рост благосостояния угрожает иерархическому обществу гибелью. Если громадная масса людей станет грамотной, научится думать самостоятельно, она избавится от привилегированного меньшинства за ненадобностью. Война же и голод помогают держать людей, отупевших от нищеты, в мире иллюзий".
Джордж Оруэлл, "1984" _________________ Бьют часы, ядрена мать!
Надо с бала мне бежать!
"Из всех мировоззрений, которые я знаю, христианство – единственное подлинно материалистическое мировоззрение в том смысле (конечно, я немножко играю словами), что христианство принимает материю всерьез; оно учит, что материя не является временным или случайным обрамлением жизни человека, что человек не является духом, который на время «воплощен», что материя, которая нас окружает, не является просто сырым материалом для нашей жизни, для постройки материального мира, а имеет окончательное значение и что человек рассматривается не как дух, завязший в материи, а как совокупность материи и духа, составляющая одно целое."
Антоний Сурожский _________________ Бьют часы, ядрена мать!
Надо с бала мне бежать!
Вы не можете начинать темы Вы не можете отвечать на сообщения Вы не можете редактировать свои сообщения Вы не можете удалять свои сообщения Вы не можете голосовать в опросах